В редакции работала одна молодая женщина. У нее был муж, двое маленьких детей. Обычная женщина двадцати трех лет с обычной семьей. И массой друзей, – в молодости ведь легко друзей находишь. И много времени проводишь с друзьями: вечеринки, веселье, шашлыки на природе… Тогда интернета не было. И компьютеры были редкостью. Жизнь бурлила офф-лайн, как говорят.
Эта Ната и ее муж были из детского дома, родителей не было. У Наты была старая детдомовская подруга, она работала в больничной столовой. Толстая непривлекательная тетя, несмотря на юный возраст. Грубая и молчаливая, коротко стриженая, как уголовница. Может, она и сидела, кто знает. Неприятная внешность и манеры неприятные. И Ната стыдилась подруги, ведь круг общения был совсем другим: журналисты, знаете, фотографы, режиссеры…
Но эта грубая молодая тетя словно не замечала пренебрежения. И навязывалась на пикники и вечеринки, сидела в углу и ела в три горла. И говорила грубости, если с ней заговаривали. И Ната всем поясняла тихо, что не гнать же эту Галю. Хоть она и глупая и грубая. И прилипчивая.
И вот случилось с Натой плохое: она внезапно тяжело заболела. Аневризма в мозгу, инсульт произошел. И она слегла, потеряла способность ходить. Только рука двигалась.
И сначала все поддерживали ее, как могли. Приходили, скидывались на лекарства, фрукты приносили ей и детям. И начальница проявляла сочувствие. И коллеги. И просто друзья-приятели. И муж был просто убит горем, всем рассказывал, как ему трудно. И это была правда.
Но он потом ушел через полгода. К другой девушке. И друзья наведывались все реже. А соседям своих забот хватало. Неблагополучный был дом. Понимаете, тогда были другие времена, – и в тесной грязной квартирке лежала на матрасе больная, а рядом играли дети трех и четырех лет. Которым было просто нечего есть.
Было бы нечего есть. На самом деле их кормила толстая грубая Галя, которая каждый день приходила после работы. А работала она в несколько смен, зарплата-то была копеечная. И Галя регулярно приносила еду в алюминиевой большой кастрюле. Остатки супа, который больные не доели. И хлеб, который не доели.
Тяжело рассказывать эту историю, – но так было. Потом вмешались социальные службы, которые тогда все же работали. Определили детей в интернат, Нату тоже в интернат отправили, но в другой. И эта грубая Галя навещала детей и свою подругу, когда могла. Она ничего не могла принести вкусного или красивого. У нее просто не было.
А сердце было. Верное и преданное.
И в болезни, в несчастье, в бедности мы мало кому нужны. Сейчас времена другие, к счастью, но все равно это правда. И не надо прогонять старых друзей или смеяться над ними. Это большое счастье, если есть тот, кто нас не оставит.
